Драгоценно, что Васе представал-виделся-слышался весь кентавр (или химера) целиком, а не одна только дымящаяся ноздря или копыто: человек-поэт-художник-музыкант – ценитель – сострадатель – все-и-всё. Лучше, чем он, не скажу об этом:

«небо разрешает пулемёт
воздух попускает чистый смех
сердца состоящего из всех
встречных, совершенно совершенных»

Или вот:

«Был поэт, которому я поверил — и поверил навсегда, потому что и по стихам, и по всему сразу показалось и подтвердилось, что это живой человек: это был Олег Юрьев» (из интервью с Ольгой Балла, Colta, 24.02.2021).

А вот еще драгоценное, из нашей краткой переписки, еще в 2014 году:

«Он [Гр. Дашевский] чем-то таким горел не промахиваясь, «что такое хорошо и что такое плохо», и какой-то у него был в этом талант, камертон. Его стихи я знаю наизусть, и переписывались немножко; к нему было неприменимо «добрый», «не очень добрый». Он как бы просто знал, где что – и в этических штуках, и в эстетических». Но и у Васи свой друг-камертон, хранитель верного суждения, был: см. в «Хочется только спать»: «Cовершенно копеечный камертон “ля” почему-то в ряду самых родных живых существ; 25 лет подряд я его нигде не потерял; он цел – я цел, и наоборот». «Копеечный» — любовный эпитет, конечно.

Мирное и даже нежное о болезненных «неполадках» в стихах: «У всех свои непредсказуемые белые пятна и в человеч. опыте, и в образовании: читаешь чужие стихи, и вопрос: «почему же он на этой простейшей художественной неполадке так застрял» – а это часть чужой судьбы и для стихов в конце концов достоинство».

Очень точное, мне кажется, о неочевидном, о «здоровье»: «A. [сейчас не важно, о ком это – E.В.] – здоровяк. Не знаю, почему я эти штуки считываю; в его случае и, видимо, в любом это хорошо… У Чехова, если персонаж уточнительно характеризовался как «здоровый», а у Толстого как «красивая» — у них это означало «приблизительно сволочь». Это не очень хорошая оптика ))))))) Но в стихах такой вот избыток и осознанный-неосознанный пафос здоровья чего-то такое даёт странное: даже не будучи декадентом, озадачиваешься. «Недострадал и недосострадал»».

Мне очень дорог Васин отклик на мою книжку «Разношерст», ему подаренную: «очень нужная именно мне прямо сейчас». Думаю, он услышал, где я там с ним переговариваюсь. Продолжаю переговариваться – «и не потому что / и не чтобы»… Сейчас вот получается жалобное, примерно как «я не могу, дормир, в потёмках»:

ㅤ

Васе Бородину

Черно-складчатый паюс,
псица тучная мопсица,
извините, что тыкаюсь к вам спотыкаюсь,
очень мне не роопсится.

Степь лазурная, отбрехиваясь, греми,
как бидоны и баки.
Добро-душные рыбы-собаки,
хрипловато дыша,
без ножа,
добывайте жемчужную дурь из вселенских обид.

Из облака свешивайся, рука,
Вспоротого – распоротая.
Окончаний вервие, как встарь, мотайся.
Перехожу на визг, а там как ляжет.
В дуновенье – верю.