***
оттого ли, что окна выходят на привокзальную площадь,
а не на реку, скажем, или на рощу,
не на флаги цветные, что на ветру полощут
синь небесную в красках своих и звуках,
кажется, что серокирпичная эта рухлядь,
вся в строителях, как в человечках из лего,
не переживёт однажды тараканьего бега
троллейбусов по простроченному разметкой разъезду,
из общего места
превратится в неаккуратную горсть мусора,
погребёт под собой остатки роящегося изнутри быта,
как, скажем, внутри шкатулки застряла музыка,
а шкатулка разбита, –
оттого ли, что часовые стрелки крадутся, как бесшумные ниндзя,
и верх циферблата одерживает победу над низом,
и ко всем из темноты приходящим в голову -измам
подбирается твёрдая рифма с суффиксом -ец,
выходит, как из бумаги какая-нибудь зверушка,
что сам ты пресловутая мышка-норушка,
и на совести твоей золотого яйца осколки и луны краюшка,
желтизна оконная застывает, как леденец,
нанизанный на твой силуэт, –
как забава для проходящего под окном ребёнка,
и темнота наружная липнет к окну целлофановой плёнкой.

ㅤ
***
Так много нежности, чего же не хватает?
Летит, летит проказливая стая
снежинок, оседает на ветвях
кустов. В карманы руки убирая,
прохожие проходят второпях,

а я стою в оранжевом и синем
под фонарём не то чтобы красивым —
спасением от зимней темноты,
чтобы какой-то злой и тёмной силе
не пересечь оранжевой черты.

А я стою. Живой, не оловянный,
двуногий, и устойчивый, и странный,
ужасно тёплый нежный человек,
для всех вокруг какой-то — безымянный,
больших снежинок маленький ловец.

Так много нежности, а звуков не хватает.
Лишь тишина косматая, седая
танцует танго возле фонаря,
да мысль в голове сидит простая:
прикосновенья тоже говорят.

Тогда о чём твоя рука сказала
моей, когда, легко её касаясь,
чуть вздрогнула и замерла на миг?
Жизнь коротка, а нежности так мало,
чтоб стать друг другу близкими людьми.

ㅤ
***
Зима проходит неумолимо, как товарищ майор,
в котором поверх военной тайны плещется причастный кагор,
и оттого его взгляд особенно пристален и остёр.

Где наша не пропадала – там точно кто-то да пропадал.
По первой распутице ходишь, как боженька, не оставляя следа.
Панихидно хрустит под ногами ледяная слюда.

Был человечек – и нету ни аза, ни ижицы, ни шиша,
будто кто-то стёр ластиком след от карандаша.
И только парковые деревья стоят, под ветром дрожа.

Зима проходит. На плечах её звёзды цветут, как цветы весной.
Парк пока ещё покрыт снежною белизной.
Товарищу майору приказано спать сегодня без снов.

На службе зимы чистота и холод, и тайны её страшны.
Вслед за зимой майор проходит воротами тишины,
за спиной оставляя серые тени, которые глаз лишены.

Молча они стоят у последнего зимнего рубежа,
гипсовые уродцы – парковые сторожа,
честное пионерское прошлое на разбитых руках держа.

ㅤ
***
Рыбка золотая, маленький пловец.
Сразу всем желаньям вдруг пришёл конец,
сразу всем вопросам, сразу всем словам,
и тебе, я вижу, нечем отдавать
за свою свободу – это ли беда?
Ты уж позаботься путь забыть сюда.
Будет брошен невод, тину принесёт,
дед домой притащит пустоту – и всё.
И яйцо не бьётся, и сбегает хлеб,
не скреби сусеки, если стар и слеп.
Коротай зимовку – день, потом другой.
Прячься от медведя с липовой ногой.
Девочку из снега делай не спеша –
будет в мертвом теле стылая душа.
Телом совершенна и лицом бела
(а в холодной печке стылая зола).
А в лесу оставишь – навлечёшь беду:
мёртвые собаки с ней домой придут,
и не страшен холод, не бросает в дрожь,
мёртвое посеешь – с мёртвыми уйдёшь.
Рыбка золотая, ты плыви, плыви.
Здесь тебя, дружочек, некому ловить.

ㅤ
***
Главная психическая работа
в марте – перечитывать «Идиота»,
и следить за пищей и сном,

верить не всему, чего хочешь,
знать, что ты, как все… ну а впрочем
чувствовать себя чудаком.

Выбираться прочь из рутины,
воду набирая в ботинок –
тающего снега привет –

и искать каких-то ответов
у ворон, слетающих с веток,
на вопрос, которого нет.

Март болеет мной, как простудой.
Нам друг с другом скучно и трудно,
мы друг друга терпим едва,

и уходят в талую воду,
те, что так рвались на свободу
важные когда-то слова,

но через зажатое горло
не выходят радость и горе,
а выходит самообман.

Март, как страж, стоит за плечами.
Приходи со мной попрощаться
и не возвращайся, зима.

ㅤ

обложка: маша гусарова