из стихотворения «Псалом» (перевод Ольги Седаковой):
«Слава тебе, Никто.
Ради тебя мы хотим
цвести.
Тебе
навстречу».
Мой подбор стихотворений Пауля Целана сформировался в зависимости от моих «мирских» предпочтений в тематике… Незримое присутствие… Пустая комната… Кто Он?
Нéкий — формирующий общее и частное. Нéчто — что открывает и закрывает двери.
Тот кто внутри и вовне.
Эти «местоимения» нужно писать с заглавной буквы или с прописной? Этот вопрос, как мне кажется, ключевой в моём понимании Целана, как поэта и материала для иллюстрирования.
У меня не получился сюжет, но зафиксировался портрет.
«Маргиналии/ портрет» — серия работ, которая, как и я, ищет внутри изобразительной плоскости ответ на вопрос «Никто» или «никто»…
Надгробье Франсуа
Обе двери мира
остались открыты:
это ты их открыл
в предночье.
Мы слышим: они стучат и стучат
и несут неизвестное,
и несут эту зелень в твое Навсегда.
Октябрь 1953
(Перевод Ольги Седаковой)
***
Земля была в них и
они рыли.
Они рыли и рыли. На это ушёл
их день, их ночь. И они не славили Бога,
который, как они слышали, всё это замыслил,
который, как они слышали, всё это провидел.
Они рыли и дальше не слушали; и
они не стали мудрей, не сложили песен,
Не придумали для себя никаких языков.
Они рыли.
И штиль навещал их, и вал штормовой,
и – все – их моря навестили.
Я рою, ты роешь, вон червь дождевой
тоже роет. Вот песнь: они рыли.
О Некий, о Всякий, о ты, Никакой!
Где теперь то, что шло на нигдейность?
О, ты роешь, я рою; я рою к тебе, за тобой
и наш перстень на пальце не спит, как младенец.
(Перевод Ольги Седаковой)
***
Не предваряй извне,
не извещай вовне,
стой вовнутрь:
утвержден чрез Ничто,
свободный от всех
молитв,
кристаллически точен,
по Пред-Писанию,
неупреждаем,
тебя мне вмещать
вместо
покоя.
(Перевод Вилена Барского)
***
Странный гул: сама
правда
в человеческий мир
вошла,
прямо внутрь
этого вихря метафор.
(Перевод Ольги Седаковой)
***
Вы молитвенно-, вы кощунственно-, вы
молитвенноострые лезвия
моего
молчанья.
Вы мои и со мной из-
увеченные слова, вы
мои точные.
И ты:
ты, ты, ты
мое что ни день то верней и верней
увядающее Позднее
роз —:
Сколько, о сколько
мира. Сколько
дорог.
Костыль ты, крыло. Мы — —
Мы детскую песенку что ли споем, ту,
послушай-ка, ту,
где про чело, про века, где про человека, да ту,
про кусты, про
глаза, пару глаз, наготове лежащую здесь, как
слезы – и –
слезы.
(Перевод Ольги Седаковой)
***
Псалом
Некому вновь замесить нас из персти
и глины,
Некому заклясть наш прах.
Некому.
Слава тебе, Никто.
Ради тебя мы хотим
цвести.
Тебе
навстречу.
Ничто
были мы, и есть, и будем
и останемся, расцветая:
Ничего –
Никому – роза.
С ее
пестиком светлосердечным
тычинками небеснопустыми
с красным венцом
пурпура-слова, которое мы пели
поверх, о, поверх
терний.
(Перевод Ольги Седаковой)
***
Солнца полусна голубые, как прядь твоя перед
рассветом.
Они тоже стремглав вырастают, как трава на могиле птицы.
Они тоже влекомы игрой, мы играли, как грезят,
на желанья ладьях.
У скал времени меловых их тоже встречают кинжалы.
Солнца глубокого сна голубее, таким был твой локон
однажды:
я приник ночным ветром к продажному лону сестры твоей,
твои волосы свисали с дерева над нами, но была ты не здесь.
Мы этим миром были, а ты — кустарником пред воротами.
Солнца смерти белы, как ребенка нашего волосы:
он поднялся из волн, когда ты разбивала палатку на дюне.
Со взором померкшим нож счастья занес он над нами.
(Перевод Марка Белорусца)
***
Фуга смерти
Черное молоко рассвета мы пьем его вечерами
мы пьем его в полдень и утром мы пьем его ночью
пьем и пьем
мы роем могилу в воздушном пространстве там тесно
не будет
В том доме живет господин он играет со змеями пишет
он пишет когда стемнеет в Германию о золотые косы твои
Маргарита
он пишет так и встает перед домом и блещут созвездья
он свищет своим волкодавам
он высвистывает своих иудеев пусть роют могилу в земле
он нам говорит а теперь играйте станцуем
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень мы пьем вечерами
пьем и пьем
В том доме живет господин он играет со змеями пишет
он пишет когда стемнеет в Германию о золотые косы твои
Маргарита
пепельные твои Суламифь мы роем могилу в воздушном
пространстве там тесно не будет
Он требует глубже врезайте лопату в земные угодья эй
там одному а другому играйте и пойте
он шарит железо на поясе он им машет глаза у него голубые
глубже врезайте лопату эй там одному а другому играй
не кончай мы танцуем
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень и утром мы пьем вечерами
пьем и пьем
в том доме живет господин о твои золотые волосы
Маргарита
пепельные твои Суламифь он играет со змеями пишет
Он требует слаще играйте мне смерть Смерть это
немецкий учитель
он требует темней ударяйте по струнам потом вы
подыметесь в небо как дым
там в облаках вам найдется могила там тесно не будет
Черное молоко рассвета мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень смерть это немецкий учитель
мы пьем тебя вечерами и утром пьем и пьем
Смерть это немецкий учитель глаза у него голубые
он целит свинцовая пуля тебя не упустит он целит отлично
в том доме живет человек о золотые косы твои Маргарита
он на нас выпускает своих волкодавов он нам дарит могилу
в воздушном пространстве
он играет со змеями и размышляет Смерть
это немецкий учитель
золотые косы твои Маргарита
пепельные твои Суламифь.
(Перевод Ольги Седаковой)
Добавить комментарий