[I]

То глаз времени:
он косится
из-под семицветной брови.
Его веко омыто огнём,
слеза его пар.

Подлетает слепая звезда
и тает на горячей реснице:
тепло становится в мире,
и мёртвые прорастают и цветут.

(пер. М.Белорусца)

[II]

Крылатая ночь пришла издалека и ныне
навсегда распростерта
над мелом и известью.
Камень, катящийся вниз.
Снег. И сильнее ещё белизна.

Незримое,
что бурым казалось,
цвета дум и в буйной
поросли слов.

Есть известь и мел.
И камень.
Снег. И сильнее ещё белизна.
Ты сам, сам:
в том чужом
ты покоишься взоре, что на это глядит.

(пер. М.Белорусца)

[III]
Алхимия

Молчанье, как золото сварено, в
углях
ладоней.

Серый, огромный,
близкий, как все что утрачено,
сестринский образ:

все имена, все эти с вами
сожженные
имена. Сколько
пепла чтобы благословлять его. Сколько
земли покоренной
над
легкими легкими
кольцами
душ.

Серый. Огромный. Без-
примесный.

Ты, тогда.
Ты, с поблекшим
бутоном закушенным.
Ты в винной струе.

(Не так ли? и нас
освободил этот час?
хорошо
хорошо, как минуло умерло здесь твое слово)

Молчанье, как золото сварено, в
углях, углях
ладоней.
Пальцы, в дым ушедшие. Как венцы, ореолы
над —

Серый. Огромный. Без-
следный.
Цар-
ственный.

(пер. О. Седаковой)

[IV]
Глаз кругл между прутьев

Веко инфузорно
ресничит вверх,
мерцаньем, открывая взгляд.

Радужка, без снов, тускло плавуча:
небо, сереющее сердце, видно, низко.

В железном светце, криво,
чадящая лучина.
Ты по светлосути лишь
узнаешь душу.

(Был бы я как ты. Был бы ты как я.
Разве не стояли мы под одним ветром?
Мы – чужие.)
Каменные плиты, и на них
друг к другу близко эти оба
смешка, сереющее сердце,
два выема –
рта полных молчанья.

(пер. М. Белорусца)