***
10 августа погиб театральный режиссёр Юрий Бутусов.

ㅤ

***
«Любимый мучитель», «ранимый ленинградский ребёнок», «служитель мук и отчаяния», «необходимый человек» — так о Бутусове пишет Райкин.

Любимый мучитель, да. Не только для актёров.

Идёшь на его спектакль. Существуешь сквозь хаос, сквозь разрушение, сквозь панику, травмы, крики. Сидишь в зале дереализованным свидетелем. А в конце вдруг с места вскакиваешь, аплодируешь.

Бутусов был не про боль, но про избавление от боли. Не про смерть, но про жизнь — жизнь, в которой, по формуле Целана, «знают, что мёртвые тоже существуют».

ㅤ

***
Бутусов: «Театр — это синтетическое искусство. Любые внедрения в нём возможны и даже, как мне кажется, обязательно должны быть».

Важно, что эти внедрения не превращали спектакли Бутусова в «фильмы на сцене» или в любой другой симбиоз. Это всегда был театр. Более того, это мог быть только театр.

Сцена была необходима. Потому что нужно видеть всех героев сразу. Видеть все реакции. Нужно пространство — и чтобы его актёры — и чтобы его музыка — и чтобы его танцы — эти рваные движения — эти взрывы — эти слова — этот ритм — это равенство сцены и зрителя, без надменности, без снобизма, без «свысока». Нужен Бутусов.

ㅤ

***
С главными актёрами первых своих спектаклей Бутусов закончил одну и ту же академию (тогда — СПбГАТИ, академия театрального искусства). Позже актёры его прославились ролями в сериалах вроде «Улиц разбитых фонарей» и «Агента национальной безопасности». В 2005 году они — Трухин, Хабенский и Пореченков — снова на первом плане у Бутусова — в «Гамлете» (МХТ имени Чехова).

Не сразу находится рецензия, которая была бы избавлена от каламбуров про «ментов». Одни только названия: «Тень мента Гамлета» у «Коммерсанта», «Менты в Эльсиноре» у «Газета.ru», «Лица без набитых фонарей» у «МК».

ㅤ

***
У Бутусова много танцуют. Даже звукооператоры — сходите в «Сатирикон», проверьте. Кажется, актёры в его спектаклях вбирают энергию друг от друга, от пространства, от самого момента — чтобы вытрясти её всю в танце. Бывает, что танцы заменяют собой вопли. Бывало, что они вопли предваряли, как когда танцевал сам Бутусов в «Чайке» («Сатирикон», 2011). Но важно, что в этих танцах есть абсолютная естественность. Срежиссированный, соответствующий персонажу, истории, с выверенной мизансценой — но настоящий танец.

ㅤ

***
Бутусов работал со сверхреальностью. Его театр стремился не отразить жизнь «как она есть», но обратить зрителя к отдельным её граням. Какие это будут грани и насколько близко к ним подведут — ответственность режиссёра. Следование за таким художником просит доверия, похожего на доверие близорукого пациента к офтальмологу. Верность зримого зависит от того, какие линзы будут подобраны. И Бутусов доверившихся ему не обманывал и не подводил.

ㅤ

***
У него вода выплёскивается на зеркала, льётся на актёров дождём, капает с крыши, шумит, бьётся, ей умываются, её лакают, наливают в стаканчики, носятся с ней, бросают. Самый яркий персонаж «Доброго человека из Сезуана» (Театр имени Пушкина, 2013) — продавец воды Ванг.

Бутусов говорил: «Вода, песок, камень, дерево — это реальные вещи. Мне хочется позволять себе любоваться этим песком, слышать, как плещется вода». Но реальность объекта делает его лишь более искусственным на сцене, входя в конфликт с привычными условностями и бутафорией. Вода у Бутусова перестаёт быть водой — слишком настоящая, чтобы продолжать быть собой на сцене. Она становится болью, злостью, освобождением, надеждой, памятью — чем решит режиссёр.

А сила образа, возможно, восходит к его изначальной двойственности: вода необходима для жизни, вода достаточна для смерти.

ㅤ

***
Месяц назад я пошёл на «Р» Бутусова в театр «Сатирикон». Уже видел, хотел увидеть снова. Радовался: идёт ещё спектакль. Идёт ещё спектакль. И «Барабаны в ночи» идут в театре имени Пушкина. «Король Лир» и «Бег» идут в театре имени Вахтангова. «Сын» идёт в РАМТ. «Гоголь. Портрет» — в Рижском русском театре. «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» — в Вильнюсском старом театре. И много спектаклей — в театре имени Ленсовета в Санкт-Петербурге.

ㅤ

***
Спасибо Вам, Юрий Николаевич.

Не знаю, слышите ли. Слышите? Не поздно? Конечно, поздно. 

Вы очень нужны.

Спасибо Вам.