***
уже я знакома с тобой ты тень или тихое пенье
ты ветви березы ольхи ты в крапинку таянье мая
а может быть ты ребенок рождающийся растеньем
а это лишь матерь поет тебя в курточку одевая
ведь нет у тебя ничего ты запутался в листьях осенних
а это лишь твой отголосок лишь крылья сирени
ты снова рождаешься радостью ветром малиной осокой
и твой отголосок звучит голосами синиц и березовым соком
и эхо твое только слышится в гущах зеленых селений
стучащими дятлами предвестниками явления

***
я дошла до китайской поэзии на двадцать шестой странице
отложила книгу
на берёзе за окном снег и улетевшая с соседского балкона тряпка
мне хотелось бы дойти до китая
хотелось бы упереться макушкой в солнечный диск
пока я слишком мала и не вспомнила о соответствиях
пока я слишком мала и не знаю своего предназначения
мне хотелось бы обнять и утешить луну
пока я перестаю мечтать о своей грандиозности
мне бы хотелось дойти до китая и свернуться клубком у подножья храма
чтобы бог сказал мне кто он есть
но он не должен говорить со мной я понимаю
пока я иду сквозь торговые ряды и снег падает на храм, грандиозность которого мне ближе
и я затаив дыхание иду и смотрю

***
как я блуждал в метро
как говорил
ему о ней
ему о ней
как поезда летели
как с эскалатора вдруг поднимались тени
как среди них одна светилась и тогда
я видел свет вбегал по лестнице широкой
от комсомольской станции и сразу на вокзал
физиономия вагона мне казалась синеокой
а ты ушла
нет мимо ты прошла
холодным воздухом растрепанным каре
счастливым мальчиком не получившим двойки
физиономии вагонов синеоки
а ты проходишь тьмой растрепанной по мне
как я блуждал
как я блуждал по линиям вокзальным
как по печальным станциям блуждал
нет это первый нет второй нет это третий зал
казанский ленинградский распрощальный
но я ещё увижу я вернусь
я обернусь блуждать
ты скрежетом вагонным
вагонным ропотом виденьем машиниста
движения по переходу вниз довольно
мне хватит одного приветствия ты птица
случайной вестью вкруг качающейся лампы
а эти слёзы только тени отсвет правды
а ты проходишь ждёшь у первого вагона
зеркальной серостью и звуком коронована

***
я выхожу на улицу и отламываю кусочек светлого воздуха
перекатываю его между пальцами пока он не становится сферически гладким, а мои ладони — мерцающими
я кладу его в карман и несу по улицам, чтобы показать людям
чтобы сказать, что пришла весна
я срываю первое теплое дуновение ветра и плету из его нитей
поднимающееся счастье
пока этот теплый ветер захватывает меня и несёт меня
люди видят карманный кусочек светлого воздуха
сквозь зеленую ткань он мерцает изумрудным цветом, он цветёт
и пахнет сладостью, пахнет после-школьным солнечным днём
его цвет изливается сердцебиением
почти в такт наплывающему счастью

***
кому отвечать за бесчестие за грабежи за страх за молитвы за плач
заплачь и пройдет
даже выйдет взглянет на журавлей вскрикнет и станет ясно
разве ещё не кричал
разве они ещё не пролетали
кто-то кричал что-то летело
память подводит
под водой страшнее или мягче
зависит от навыка
попробуй хоть теперь судьбу не испытывать
не уповать не божиться
не поминать всуе
не поминать не помнить
некого просить нечего
дожидаться ждать дождались
дождёмся подождём ещё немного
несносно но можно жить
хоть так с горем пополам
по полям лесам бродить
по ягоды по грибы
и вода найдётся и рыба и ромашки
даже старость
на страстной привиделось что-то
привидится же такое

***
как ты садишься и решаешься написать стихотворение
это смелость
а я не решаюсь
оно приходит постаревшим отражением
то есть отражением постаревшей
преобразившейся мелькающим рельефом станции
стеной без памяти
двойным агентом
по ту сторону стекла для которого есть молоток
на случай аварии
оно рождается морщинами
остается невидимым следом
на лице стекла
на бумаге лица

вечером оконное зеркало комнаты должно быть чистым
чтобы слова вернулись

обложка: маша гусарова