Глазов

твое осеннее прощанье на перроне!
твоих цехов бюрократическая сальса!
ты настоящий¹, но ничто тебя не тронет.
ты будто призрачный, но я тебя касался.

ты часто одеваешься во снег,
ты льдом укутываешь свой асфальт.
из польских радио и стареньких кассет
трескучий шум тебя укладывает спать.

и в воскресенье на промышленной трубе
родится лисий хвост², ребенок атома.
ты для меня – любовь, для матери – рубец,
и пыль – для не интересующихся картами.

но улицы твои, как чистый кератин³,
как взгляд земли – твой спутниковый снимок.
ты ищешь друга, но останешься один,
хоть одиночество твое необъяснимо.

уран и калий – пантеон твоих божеств,
но выше них – титан или цирконий.
…я вижу в небе твой опорный шест,
и обещаю, что никто тебя не тронет.

1 – прообразом «Ненастоящего города» В. Г. Короленко послужил Глазов, в котором он отбывал ссылку
2 – так дети сороковых звали заводские выбросы рыжего цвета, бывшие для них удивительным явлением
3 – официальная географическая легенда: от центральной площади-глаза отходят улицы-ресницы.

ноябрь 2022

***
как был прекрасен яблоневый сад.
его срубили, не оставив сожалений.
и – слышишь? – вторит бегу твоему
прощальный шёпот павших лепестков,

а ты бежишь, и продлеваешь день,
дожди сгоняя в беспредельность ночи,
и лето – розоватый кончик носа –
глядит наверх, не поспевая за тобой.

там взгляды горожан карабкаются вдаль,
до белых лепестков, до серой выси,
там я стою – и мне почти не больно,
хотя на Кирова бело, как никогда!

март 2023

***
помоги пережить эту вечную осень, Господи.
помоги перейти через вязкий ее чернозем.
нам еще предстоит бесконечное поле слез пройти,
предстоит узнать, какого это – жить назло.

говорят, ты играешь в шахматы на Луне,
и я вижу ходы твои – черные пятна кратеров.
подари же возможность, Боже, сыграть и мне.
ты же должен хотя бы кого-то из нас порадовать.

вот мое письмо о Гоморре, съевшей Содом.
разрывай его, рви, раскусывай, разрубай.
ты забыл о планете, но расскажи, за что?
«град» открыл огонь, но еще не звучала труба.

не пропали мы, и молю, дай же мне сходить!
я еще ни один твой завет не успел попрать.
если кто обречет нас на смерть – это будешь ты.
тишина вместо слова – виновница всех утрат.

так пошли же ответ, и я в истину окунусь,
словно в воду святую безгрешный почти грудничок.
я на крестике бабушки слово Твое
поклянусь
защищать поцелуем, голосом или мечом.

я пойду за тобой вереницами тысячелетий,
отвоюю запасы счастья, Вселенной взятого.
но я вижу одно: твои бедные грешные дети
избывают запасы U – двести тридцать пятого.

ты бы мог спасти миллиарды ходом одним,
но такой же, как мы. хоть и Бог, все же малого веса.
тишина холодна, и горячие взрывов огни,
и у брата в столе – подписанная повестка.

октябрь 2022

постсоветский стишок об охраннике подмосковной виллы

Эйюпу сорок лет, он из Худжанда.
Он человек простой, ничуть не жадный,
и побоку ему анжамбеманы,
когда до дома очень далеко.

В Фергане снова дозревают сливы?
Он на посту сторожевой каливы.
И не молчун, но и не очень говорливый,
не любит ни коран, ни арт-деко.

Он мне сказал, что охраняет генерала,
что добывал когда-то минералы,
что он учился в школе; правда, мало.
А генерал – хороший человек!

И что когда он все-ж увидит дочку,
жену обнимет, в доме будет ночью,
то от души возьмет – и похохочет,
и будет счастлив с милой Айчечек.

Его красивый, как луна, цветок,
конечно, не увидит этих строк.
И судьбы их – конвейерный поток
из потерявших солнце, но не лица.

И если вы заедете к Эйюпу,
то посильней его сожмите руку.
И передайте мой вопрос, как другу:
подаренный стишок еще не выцвел?

***
я так хочу всю жизнь связать с тобой,
где в городах не улицы – морщины,
где чернота не глаз – пустых обойм,
тяжелый взгляд небес и топь кручины.

здесь ветры дуют до ошеломленья,
одним – тюрьма, другим – сухие корки.
горит страна, горят её поленья,
и сносят дом, а мы – его обломки.

но с каждым годом верю всё наглей
в твой облик беспримерно строгий:
несметное молчание полей,
морщины улиц, одуванчик у дороги.

май 2023

ㅤ

обложка: маша гусарова