Поэтика Матвея Цапко апофатична – то бишь преподносит предмет через отсутствие, через своеобразное отрицание уже знакомого: «мой милый друг, мой друг бестелесный» (здесь узнаваем первоисточник; реминисцентная игра вообще создаёт особое обаяние этих стихов и неповторимую иронию). Или: «страдание от понимания» (вновь, как и в предыдущем примере, — немаловажное замещение на месте привычного). Иногда апофатика переходит и в зону телесности («с чем-то милым вместо ушей» — только один из способов работы с узнаваемым фразеологизмом. Но работа с телесным — от переосмысления автогероем собственной худобы до «рёбер, сточенных в лезвия» — составляет отдельный предмет рефлексии в этой подборке). Она же, апофатика, неизменно выводит поэзию Цапко в сторону парадокса как самоцели, который всегда граничит с фигурой значимого отсутствия. Впрочем, наивно было бы видеть в этой фигуре отсутствия только парадокс; перед нами индивидуальный метод создания поэтики сдержанного одиночества. «…бессонница каждого дерева / мне в сердце как в камень вросла» — тут много щемящих нот подобного свойства, читателю есть с кем разделить лирическую эмоцию.

Стоит отметить разнообразие интонаций в этих стихах: в особенно удачном «мне б отжаться от неба снова…» маяковская трансформация собственного преуменьшения — опять-таки, не минующая телесное, — приводит к здоровому и эстетически плодотворному интонационному колебанию. Я бы сказал, что это колебание между прагматикой самоуспокоения, не лишённой, однако, волшебства («подожди / мне б сначала отжаться / от холодного неба / ещё раз»), и полудетским восторгом, при котором закадровый автор вполне осознаёт свою иронию, используя её как инструмент управления сюжетом. Всё это делает представленные стихи нескучными, полными одновременно осознанности и суггестивности, умело балансирующими между территорией незнаемого – и расчётливым артистизмом, готовым удивить на каждом сюжетном витке.

Борис Кутенков

***
Рыбаков мучился от бессонницы

он по ночам разнимал кошачьи драки
выбегая кричал в шелест палисадника
чтоб к нему выбежал скелетик на лапках
с чем-то милым вместо ушей

и с этим скелетиком он возвращался
и наконец-то засыпал

Рыбаков мучился от неурядицы

он хотел того чего нет
он всё бегал вдоль доски
метаясь искрой
меж м и ы
перепрыгивая через свечу
в лапке скелетика
с хохотом вместо рта

и с этим скелетиком он переглядывался
и продолжал бежать

Рыбаков мучился много от чего
но чаще страдал от понимания

он с терпением смерти ожидающей каждого
из н
н
̶н̶и̶
нас
он ждёт его
с лунной улыбкой
вместо глаз

***
был вечер
небо меркло
воды
струились тихо
жук жужжал

молчание
моё любимое молчание
длиною в жизнь улыбки
обращённой в твоё темечко
иди обниматься мой милый друг
мой друг бестелесный

пусть дальше мелькает
мимо эпоха
наш отказ от сейчас
от дроби многоточий
что всаживали в меня
веками
иди обниматься мой милый друг
пока что ещё бестелесный

ветерок погладил голоса
некоторым щёлкнув по лбу
любя
а потом
ими рёбра сточил в лезвия
ну
иди обниматься мой милый друг
мой друг бестелесный

бессонница каждого дерева
мне в сердце как в камень вросла

***
быть удивительно худым
по воле безвольного
по замыслу бездумного
по случаю неслучившегося
напиться впервые за много лет
собой
до не могу
до
не хочу
оставаться
на волнах
качающих меня
тихих чаек
и потенциально опасные файлы
exe
и хехе
и хихи
и хахаыхвахывахав
и
хз
как быть
удивительно худым
по воле безвольного
по замыслу бездумного
по случаю неслучившегося
выпью всё своё горе
а потом обоссу кого-нибудь

***
мне б отжаться от неба снова
обернуться фонариком маленьким
старого кнопочного
и облететь его тоненьким лучиком
увидеть родную
сто раз уроненную
со стёртыми кнопками
звонилку
в которой и радио
давно уже сдохло

облечу
исцарапанный корпус
пожелтевший под осеннею осенью
долечу
до волшебников худеньких
которые
включают эту звонушку

они превратят меня
в линзу
вот такую
вот
огромную!
и поставят в основание
на котором держится
весь земной
прсти хспди
свет!

и будет его
ещё больше!
и достанется в этот раз
всем!

это конечно
скоро-скоро
посиди чуток
подожди
мне б сначала отжаться
от холодного неба
ещё раз

МОЙ БЕРЕМЕННЫЙ ЭКЗОСКЕЛЕТ

Антону Кутикову

уверен
мой беременный экзоскелет
родит через меня
мечтание
в котором
опёршись на трость
ногой
я буду проступать
на чьих-то страницах

а пока
он на грани возможного
движет моим телом
в ошейнике наушников
с пока ещё тёплым одеялом в рюкзаке

мчусь
оазис ждёт

там
стану
бегущим по вольням
слёз
там
глаза в закрытости век
шагают по подиумам лиц
на дне
там
хорошо

п.у.п.о.в.и.н.а. сбоит
канал кто-то повредил
он отлипает от груди
подача энергии остановилась
экзоскелет выплёвывает меня
ещё какое-то время несусь вперёд
поверхность встретила меня болью
и проводила разочарованием
и так три раза

в голом облаке пыли
датчики вздыхают
до предполагаемой цели осталось пять неземных километров

блокировка отчаяния снята
в заточении оно
сочинило безликое она
и вот опережая создателя
выбралось лишь присутствие
чего-то недосягаемого
потенциально опасного
в перспективе дружественного
но не более

и всё же ей
я попытался рассказать
как мне жаль
что вы потерялись в траве
и не нашли в себе силы
встать на колени
перед зеркалом
в простыне
и никогда
не дотянетесь кончиком языка
до подоконника моего рта
пока что клыкастого
доброго

как мне жаль
что вы зачем-то вернули
мир где после двадцати умирают
где школа
презерватив
для нежного детского ума

я попытался ей спеть
почти забытый куплет
~
если хочешь курить
мне предлагай
я никогда не курил
если хочешь любить
мне предлагай
меня никто не любил
~
вакуумная тишина

стёр кровь
подошёл к нему
достал одеяло
накинул на манер плаща
и пошёл дальше

запись в наладоннике
№13ap
~
если найдёте

порубите меня на дрова
и засуньте в печку русскую
перед этим убрав листок с хуя

он там уже не нужен
~

обложка: маша гусарова